Page 16 - Откровение. Детство

Светлана де Роган-Оболенская-Левашова «Откровение». Детство

5. Реальность

После я ещё очень долго не могла придти в себя, стала замкнутой, и очень
много времени проводила в одиночестве, чем до глубины души огорчала всех
своих родных. Но мало-помалу жизнь брала своё. И спустя какое-то время я
потихонечку начала выходить из того глубоко изолированого состояния, в ко-
торое погрузила себя сама, и выходить из которого оказалось весьма и весьма
непросто... Мои терпеливые и любящие родители пытались мне помочь, как
могли. Но при всём их старании, они не знали, что по-настоящему я больше уже
не была одна — что мне, после всех моих переживаний, вдруг открылся ещё
более необычный и фантастический мир, чем тот, в котором я уже какое-то
время жила. Мир, который превосходил своей красотой любые воображаемые
фантазии, и который (опять же!) подарил мне со своей необыкновенной сущно-
стью мой дед... Это было ещё более удивительно чем всё то, что происходило
со мною раньше. Только почему-то на этот раз мне уже не хотелось ни с кем
этим делиться…
Дни шли за днями. В моей повседневной жизни я была абсолютно нор-
мальным шестилетним ребёнком, который имел свои радости и горести, жела-
ния и печали и такие неисполнимо-радужные детские мечты… Я гонялась за
голубями, обожала ходить с родителями к реке, играла с друзьями в детский
бадминтон, помогала, в силу своих возможностей, маме и бабушке в саду, чи-
тала свои любимые книжки, училась игре на фортепиано. Другими словами —
жила самой нормальной обычной жизнью всех маленьких детей. Только беда-
то была в том, что Жизни у меня к тому времени были уже две… Я как будто
жила в двух совершенно разных мирах: первый — это был наш обычный мир,
в котором мы все каждый день живём, и второй — это был мой собственный
«скрытый» мир, в котором жила только моя душа. Мне становилось всё слож-
нее и сложнее понять, почему то, что происходило со мной, не происходило

ни с одним из моих друзей?
Я стала чаще замечать, что, чем больше я делилась своими «невероят-
ными» историями с кем-либо из моего окружения, тем чаще чувствовалась с их
стороны странная отчуждённость и недетская настороженность. Это ранило, и
от этого становилось очень грустно. Дети любопытны, но они не любят непо-
нятное. Они всегда как можно быстрее стараются докопаться своим детским
умом до сути происходящего, действуя по принципу: «что же это такое и с чем
его едят?»… И если они не могут этого понять — оно становится «чужерод-
ным» для их повседневного окружения и очень быстро уходит в забытье. Вот
таким «чужеродным» понемножку начала становиться и я…
Я начала постепенно понимать, что мама была права, советуя не рассказы-
вать обо всём моим друзьям. Вот только я никак не могла понять — почему они
не хотят этого знать, ведь это было так интересно! Так, шаг за шагом, я пришла
к грустному пониманию, что я, должно быть, не совсем такая, как все. Когда я
однажды спросила маму об этом «в лоб», она мне ответила, что я не должна
грустить, а наоборот, должна гордиться, потому что это — особый талант.

К оглавлению 12