Page 19 - PSM

Доктрина расчета настолько же сильна, насколько средства, ею
употребляемые.

Поэтому не столько самими средствами, сколько доктриной строгости, мы
восторжествуем и закрепостим все правительства своему
сверхправительству. Достаточно, чтобы знали, что мы неумолимы, чтобы
прекратить ослушания.

Ещё в древние времена мы среди народа крикнули слова “свобода,
равенство, братство”, слова, столь много раз повторенные с тех пор
бессознательными попугаями, отовсюду налетевшими на эти приманки, с
которыми они унесли благосостояние мира, истинную свободу личности,
прежде так огражденную от давления толпы. Якобы умные, интеллигентные
гои не разобрались в отвлеченности произнесенных слов, не заметили
противоречия их значения и соответствия их между собою, не увидели, что в
природе нет равенства, не может быть свободы, что сама природа установила
неравенство умов, характеров и способностей, равно и подвластность её
законам; не рассудили, что толпа – сила слепая, что выскочки, избранные из
неё для управления, в отношении политики такие же слепцы, как и она сама;
что посвященный, будь он даже гений, ничего не поймет в политике – всё это
гоями было упущено из виду.

А между тем на этом зиждилось династическое правление: отец передавал
сыну знание хода политических дел так, чтобы никто его не ведал, кроме
членов династии, и не мог бы выдать его тайны управляемому народу. Со
временем смысл династической передачи истинного положения дел политики
был утрачен, что послужило к успеху нашего дела.

Во всех концах мира слова “свобода, равенство, братство” становили в
наши ряды через наших слепых агентов целые легионы, которые с восторгом
несли наши знамена. Между тем эти слова были червяками, которые
подтачивали благосостояние гоев, уничтожая всюду мир, спокойствие,
солидарность, разрушая все основы их государств. Вы увидите впоследствии,
что это послужило к нашему торжеству: это нам дало возможность, между
прочим, добиться важнейшего козыря в наши руки – уничтожения
привилегий, иначе говоря, самой сущности аристократии гоев, которая была
единственной против нас защитой народов и стран.

На развалинах природной и родовой аристократии мы поставили
аристократию нашей интеллигенции во главе всего, денежную. Ценз этой
новой аристократии мы установили в богатстве, от нас зависимом, и в науке,
двигаемой нашими мудрецами.

Наше торжество облегчалось ещё тем, что в сношениях с нужными нам
людьми мы всегда действовали на самые чувствительные струны
человеческого ума – на расчет, на алчность, на ненасытность материальных
потребностей человека. А каждая из перечисленных человеческих слабостей,

18

К содержанию