Наступил год новой геополитической реальности

После того, что произошло в ушедшем году, делать прогнозы на 2015 год, казалось бы, дело неблагодарное – ведь 14-й был наглядным подтверждением того, что настоящие исторические события не просчитываются никаким, даже самым всесторонним анализом. И все же главный итог 2014-го – начало активной трансформации однополярного мира – сам по себе дает возможности для обозначения повестки наступающего года.

И для России, и для мира в целом 2015 год станет годом действительно больших перемен – потому что произошедшее в 2014-м лишь открыло новую главу, обозначило направление движения, а конкретные последствия будут проявляться уже в ближайшем будущем. Можно провести оценку дел в геополитической войне, на ее экономическом и холодном фронте.

США спровоцировали демонтаж того самого мирового порядка, который с их помощью в последнее столетие выстраивали англосаксонские элиты. После 1991 года им казалось, что на пути к единому мировому правительству не осталось серьезных препятствий – СССР уничтожен, Китаю необходимо еще очень много времени для роста и озвучивания своих глобальных претензий, Европа в целом вписана в атлантический формат, исламский мир хаотизирован, Латинская Америка разобщена и слаба. После краха советского коммунизма не было силы, которая могла бы не только предложить свой, альтернативный проект глобализации и продвигать его, но и хотя бы успешно сопротивляться распространению англосаксонской версии глобализма и ее трезубцу – финансовой модели, военной мощи и идеологической матрице.

Мир вступал в эпоху «конца истории» – как проповедовали адепты либеральной демократии. К середине нулевых годов, впрочем, выяснилось, что дело построения «мира по-американски» продвигается вовсе не так успешно – все больше цивилизаций и стран упрямятся и настаивают на многополярном, многоукладном мире, в котором нет места сверхдержаве-гегемону, навязывающей всем собственные ценности под маркой универсальных.

Финансово-экономический кризис 2008 года окончательно убедил всех в том, что нынешняя модель мировых финансов не просто не работает – она окончательно превратилась в оружие массового поражения в руках англосаксонских финансово-политических элит. Но согласия на ее даже не демонтаж, а постепенную коррекцию атлантические управляющие так и не дали – фактически не оставив тем самым другим никакого выбора, кроме как строительство новой, параллельной финансовой системы.

При этом в Сити и Нью-Йорке не очень-то волновались насчет возможности появления конкурирующего проекта – расчет англосаксов строился на том, что желающие создать новую мировую финансовую систему не могли не понимать, что успешной она может стать только в новой геополитической реальности, при новом мировом порядке. А для этого нужна война – ведь изменение глобальных правил мировых финансов происходило только как следствие мировых войн.

Англосаксы считали, что ни одна мировая цивилизация не способна бросить им вызов в одиночку, точно так же, как нет никаких предпосылок для складывания широкой антианглосаксонской коалиции – и, значит, их господству по большому счету ничего не угрожает. Ну и что с того, что Китай (который к тому же имеет с Сити «совместное предприятие» в виде Гонконга), арабы или Россия не хотят больше играть в нашем казино? Деваться-то им некуда – своего они построить не смогут, воевать с нами за право метать банк не будут. А будут возмущаться – устроим им серьезные проблемы, отвлечем или стравим между собой: начнем «демократизацию Большого Ближнего Востока» или блокаду России.

Уже в 2012 и 2013 годах становилось все заметнее, что эта схема не работает – Китай на глазах становился все более амбициозным, все глубже проникая в Латинскую Америку и Африку, переформатирование Большого Ближнего Востока шло не в том направлении, приведя к потере Египта, ухудшению отношений с Саудовской Аравией и проблемам с Турцией, Россия все жестче противостояла как попыткам вмешиваться в ее внутренние дела, так и хаотизации Ближнего Востока. И одновременно Китай и Россия все больше сближались, используя БРИКС и ШОС в качестве инструментов для расширения своего геополитического влияния и выстраивания глобальной антианглосаксонской коалиции. Недовольство американским давлением зрело и в Европе – где росло критическое отношение как к англосаксонскому проекту ЕС, так и к контролю США за европейскими элитами.

В 2014 году начался обвал мира по-американски – стало ясно, что расчет на стравливание и хаотизацию противников провалился. Поводом стала Украина – попытка увести ее на Запад вызвала жесткую реакцию России, продемонстрировавшую, что США больше не могут перекраивать мир по своим правилам. И хотя конфликт за Украину затягивается, уже понятно, что старые правила больше не действуют – им бросила вызов Россия, а попытка в ответ организовать ее изоляцию провалилась.

Удалось выстроить только страны ЕС и НАТО, подключив к ним Австралию и ограниченную во внешнеполитической самостоятельности Японию – то есть США сами обрисовали контур своего мира, тех, кого они контролируют. Все остальные выстроились по другую сторону – «мир не по-американски» из простого собрания недовольных англосаксонским диктатом стал складываться в некую общность, координация интересов и усилий в рамках которой и станет главным событием 2015 года.

Все самое интересное будет происходить как внутри контура западного мира, так и на стыке между Западом и формирующимся антиамериканским альянсом. Среди важных пересечений – кроме, конечно, Украины, о которой чуть позже – Афганистан, Иран, Исламский халифат. Вывод большей части американских войск из Афганистана открывает возможность для наступления талибов – но, даже не дожидаясь этого, Россия и Китай будут пытаться вписать Афганистан в создаваемую ими через ШОС систему региональной безопасности. Ожидаемое в следующем году вступление в ШОС Индии и Ирана, а также налаживание отношений России с Пакистаном (который тоже просит о переводе из наблюдателей в постоянные члены ШОС) приведет к тому, что Афганистан окажется в кольце стран ШОС.

Кабул и сам хочет вступить в организацию, где он сейчас имеет статус наблюдателя, но пока на афганской земле находятся американские базы, это невозможно. Азиатская безопасность должна быть делом самих азиатов – этот лозунг Си Цзиньпина вполне применим к афганской ситуации. Ее решение – сложнейшая геополитическая задача, но саму проблему создали англосаксы, и они не просто не заинтересованы в ее решении, наоборот, она нужна им как удобный повод для постоянного вмешательства в дела региона и манипуляций. Англосаксы провели в 1919 году между принадлежавшей им Индией и так и не покорившимся Афганистаном линию Дюрана, разделившую пуштунские племена пополам, создали после Второй мировой войны Пакистан, закрепивший пуштунский раздел, оккупировали Афганистан в 2001 году – и добровольно не уйдут с этой важнейшей геополитической точки, позволяющей влиять одновременно на Россию (через союзную нам Среднюю Азию), Иран и Китай.

Выстраивание новой афганской стратегии принципиально важно для всех соседей этой многострадальной страны, и для России в следующем году это будет одной из важных целей. Нужно выстроить такую систему, которая одновременно не допускала бы усиления в Афганистане радикальных исламистов, считающих себя частью Исламского халифата, и создавала условия для постепенного выдавливания из страны американских баз. Владимира Путина уже давно ждут в Иране, а недавно он получил приглашение из Пакистана (в котором за 67 лет его существования нашего лидера видели только один раз – в 1968 году, когда состоялся визит Косыгина) – и в 2015 году российский президент вполне может отправиться и в Тегеран, и в Исламабад. Но не только для обсуждения афганского вопроса.

Отношения с Ираном будут развиваться по нарастающей – причем вне зависимости от того, как завершатся переговоры по т. н. иранской ядерной программе. У наших стран слишком много общих вопросов, интересов и целей – к тому же роль Ирана в построении новой глобальной архитектуры будет очень велика.

Расширение Исламского халифата является проблемой для всех больших держав – но при этом реальных возможностей остановить его пока не видно. США не решатся на полномасштабную наземную операцию, а иракская и сирийская армии не способны победить халифат и восстановить контроль над территориями своих стран, полураспавшихся еще до его образования.

В следующем году события на территории Сирии и Ирака, где фактически уже образовалось новое государство, могут сдетонировать как на север, взорвав одну из самых сложных тлеющих региональных проблем – курдскую, так и на юг, перекинувшись на Саудовскую Аравию, где в случае смерти 90-летнего короля может начаться борьба за власть.

Россия будет все активней возвращаться на Ближний Восток – используя как недовольство американцами даже со стороны их ближайших союзников, так и память арабов о советском присутствии в регионе в 50–80-х годах. Визит Путина в Египет в начале 2015 года будет, кроме всего прочего, иметь еще и важное символическое значение – впервые с начала 70-х две ключевые страны арабского мира, Сирия и Египет, ориентируются на Москву, а не Вашингтон. А в рамках Большого Ближнего Востока важнейшую роль будет играть новый формат отношений Москвы и Анкары – впрочем, русско-турецкое сближение скажется как на азиатском, так и на европейском направлении (превращение Турции в посредника при торговле российским газом с Европой).

Внутри Запада ключевыми точками являются Германия, в которой будут нарастать настроения на примирение с Россией, то есть к эмансипации от американского влияния, и Япония, которая будет вести игру в треугольнике США – Китай – Россия (уравновесить зависимость от Вашингтона и конфликт с Пекином развитием отношений с Москвой).

Для США важнейшей задачей на следующий год является принуждение ЕС к заключению соглашения о Трансатлантическом торгово-инвестиционном партнерстве – то есть первому шагу к созданию общего рынка, а значит, и объединению сил Запада в один кулак под англосаксонским руководством. Ради этого нужно будет еще больше взнуздать и так сопротивляющиеся европейские элиты – и важнейшим инструментом для этого американцы считают наращивание конфронтации с Россией, в ходе которой ЕС должен поддерживать американскую позицию по атлантизации Украины.

Европа этого явно не хочет – более того, весной будут большие проблемы с продлением существующих санкций. Европа заинтересована в замораживании конфликта на Украине – и Россия может сыграть на этом, конечно, только в том случае, если сама внутриукраинская ситуация не пойдет вразнос, потребовав тем самым нашего активного вмешательства.

Борьба за Украину останется главным событием 2015 года. Предсказать ее ход невозможно – более чем вероятна новая война между Новороссией и Киевом, экономический и политический коллапс могут привести к развалу страны на удельные княжества, возможен переворот в Киеве. Россия будет наблюдать и работать как над отрывом Европы от США в украинском вопросе – убеждением европейцев в том, что им необходимо перехватить контроль над киевской властью у США, так и над стратегической программой, нацеленной на недопущение атлантизации Украины.

Главный интерес и цель России – всячески способствовать тому, чтобы обрушение Украины не только не привело к нападению на Новороссию, но и не проходило в формате полномасшабной гражданской войны на остальной территории незалежной. Нам нужна мирная, не разрушенная Украина – в которой сам ее народ, горькой ценой протрезвевший от дурмана, осознавший предательство элит, сместит нынешнюю прозападную власть и вернется на общий исторический путь с остальными частями русского народа. Собственно говоря, это и есть главное ожидание России от наступающего 2015 года.

Сдерживая – ускоряешь

США формулируют обновленную концепцию политики в отношении России. Судя по данным СМИ, это будет новая версия стратегии сдерживания, которой Вашингтон следовал в период холодной войны. Даже в прошлом веке эта стратегия не смогла остановить Россию, а сейчас она может лишь ускорить изоляцию самих США.

В статье Питера Бейкера «Стратегия Обамы списывает Путина со счетов, напоминая о временах холодной войны», в The New York Times со ссылкой на помощников американского президента, рассказывается о поиске новой стратегии в отношении России, который идет в Белом Доме. Согласно статье, Обама уже пришел к выводу – даже если нынешнее противостояние из-за Украины будет урегулировано, у него уже никогда не будет конструктивных отношений с Путиным. И поэтому в оставшиеся ему два с половиной года он хочет «минимизировать ущерб, который может причинить Путин, и сохранить те остатки в сфере сотрудничества, которые еще можно спасти». В остальном президент США «намерен игнорировать хозяина Кремля, выстраивая приоритеты в пользу других, более перспективных направлений внешней политики»:

«Подобно тому, как Соединенные Штаты после Второй мировой войны решили противостоять Советскому Союзу с его глобальными амбициями, Обама сегодня сосредоточился на изоляции России президента Владимира Путина, разрывая ее экономические и политические связи с внешним миром, ограничивая экспансионистские амбиции этой страны на ее ближайшей периферии и по сути дела превращая ее в отверженное государство».

То есть американцы по-прежнему уверены, что им удастся организовать блокаду и изоляцию России, и, более того, намерены строить свою стратегию исходя из этого. Тот факт, что у США физически нет ни одного шанса загнать Россию в угол – в том числе и потому, что, как напомнил Сергей Лавров, в современном мире нет углов, – просто игнорируется руководителями США. Для нас не принципиально выяснение того, что именно является причиной подобной слепоты – врожденная уверенность в собственной исключительности или попытка выдать желаемое за действительное. Важно лишь то, что США действительно готовы официально перейти к такой политике. Это говорит как минимум о двух вещах.

Первое – Штаты понимают, что Россия за последний год фактически уже стала их главным соперником на мировой арене. Более того, она развивает свое наступление, в то время как США обороняются. К сдерживанию переходят только против наступающего противника. При этом в отношении России тактика сдерживания применялась Западом последние триста лет, о чем недавно напомнил Владимир Путин. Запад не устраивало мощное государство, развивающееся в соответствии с собственными национальными интересами, отстаивание которых неизбежно мешало осуществлению планов глобального господства, которые с 18-го века продвигает евроатлантическая цивилизация. Сдерживание России не прекращалось почти никогда – просто порой, как это было в 90-е, оно становилось ненужным по причине резкого ослабления России. Тогда Запад пытался провести политику заглатывания России как таковой и вписывания ее в свой глобальный проект на правах клиента.

Второе – Запад не понимает причину поражения России в холодной войне. В США действительно считают, что именно политика сдерживания привела к победе над СССР. Между тем сдача нашей страной всех геополитических позиций, отказ от собственной политики как вовне, так и внутри страны, раздробление и крах государства были вызваны внутренними причинами, из которых важнейшими являлись кризис коммунистической идеологии (в первую очередь разочарование в ней части элиты) и слабость и глупость первого лица, начавшего необдуманные и самоубийственные эксперименты над страной и здравым смыслом. Противостояние с США СССР не проиграл – он просто в одностороннем порядке разоружился и сдал и фронт, и тыл.

Более того, весь опыт проведения США политики сдерживания СССР после Второй мировой войны свидетельствует о ее полном провале – Москва лишь расширяла свое влияние, в то время как США теряли свои позиции. Это было связано с тем, что Вашингтон пытался остановить или даже повернуть вспять процесс изменения мирового устройства после 1945 года, а Москва, наоборот, использовала сам ход истории в своих интересах и в целях ограничения американского влияния. После Второй мировой войны начался процесс деколонизации – и место Англии и Франции, владевших половиной мира, стали занимать США, роль которых состояла в том, чтобы на новом историческом этапе сохранить за евроатлантической цивилизацией ее роль хозяев мира.

Мир по-американски был не абстрактным лозунгом, а совершенно конкретным проектом, лишь в последние десятилетия понемногу вытесняемым более политкорректным термином «глобализация». США выступают как главный мировой глобализатор – они стремились контролировать весь мир с помощью сети военных союзов и собственных вооруженных сил, привлекая к этому и европейские страны. СССР делал ставку на коммунистические и социалистические идеи и антиимпериализм народов всего мира. Помогая оружием партизанам Анголы, СССР лишь ускорял процесс освобождения Африки – но не создавал его. Освобождение Индии и поиск ею своего пути объективно направляли ее взгляды в сторону Москвы, точно так же как кубинская революция была вызвана внутренними процессами, а не происками СССР.

Где США смогли сдержать СССР после 1945 года? Вообще нигде. Пожалуй, только в Корее в начале 50-х – но это была не политика сдерживания, это была война. Причем в ее результате две Кореи остались в тех же границах, что были у них к началу конфликта. При этом США направили на фронт свою армию – без этого шансов сохранить Южную Корею у них уже не было. А СССР в войне вообще не участвовал (не считая летчиков и советников), ограничившись поддержкой китайской армии, пришедшей на помощь северокорейцам. Во Вьетнаме США не смогли добиться и этого – хотя их армия воевала только с местным населением.

Если в 1945 году в мире у СССР был практически единственный союзник – Монголия, то через 40 лет дружественные СССР страны исчислялись уже многими десятками. И это произошло не только потому, что выросло общее количество стран в мире – просто как освобождавшиеся от колониализма народы, так и вообще страны третьего мира искали все пути для освобождения от диктата Запада. Освободившиеся африканские страны просили у СССР оружия и посылали на учебу своих студентов, видели в ответ искреннюю поддержку их борьбы за свою независимость – так постепенно Запад стал терять Африку.

Конечно, Запад где только мог чинил препоны развитию отношений СССР со странами третьего мира. Но в реальности распространение влияния Москвы сдерживалось не столько «кознями Запада», сколько нашими возможностями, причем не только финансовыми. Влияние СССР в странах третьего мира создавалось практически с нуля – его исходные позиции и близко нельзя было сравнивать с тем положением, которое было у Англии и Франции в Африке и Азии, а у США – в Латинской Америке. И тем не менее за какие-нибудь 30–40 лет СССР достиг очень многого – и по причине собственных активных действий, но в первую голову вследствие того, что чувствовал дух времени и действительно помогал «делу освобождения».

СССР усиливался потому, что слабел империализм, падало влияние Запада на ход мировой истории. К концу 70-х США обнаружили, что уже у них под боком, в Центральной Америке, ситуация уходит из-под их контроля. Находящаяся в блокаде Куба уже не одинока – в Панаме генерал Торрихос добился передачи канала в собственность республики, в Никарагуа пришли к власти революционеры-сандинисты, на очереди был Сальвадор...

В это же время США потеряли такую важнейшую страну, как Иран – хотя у Тегерана никогда не было плохих отношений с Москвой, все же для Вашингтона это был важный военный союзник. В иранской революции Москва была ни при чем – для Хомейни безбожный Кремль был «малым сатаной» – но в США все равно воспринимали свое поражение очень болезненно. Вообще в логике сдерживания для Штатов любое их поражение трактовалось как победа Москвы – и наоборот. Так, едва ли не главным успехом США стала переориентация Египта с СССР на США – благодаря выбору президента Садата (убитого исламистами спустя четыре года после разрыва с Москвой). Но у Москвы все равно оставалось множество союзников в арабском мире, гораздо больше, чем у США – и это в регионе, где еще за четверть века до этого русских вообще не было.

Единственным местом, где США смогли по-своему «сдержать» СССР, была Западная Европа – но это только с их точки зрения, согласно которой Москва хотела завоевать всю Европу и советские танки в любой момент были готовы дойти до Ла-Манша. Огромное влияние компартий и левых идей после Второй мировой войны в таких странах, как Франция, Италия, Греция, рассматривалось западной элитой как непосредственная угроза только что начатому процессу интеграции евроатлантической цивилизации под американским началом. Москва, конечно же, очень бы хотела, чтобы в Париже или Риме пришли к власти коммунистические правительства – но никак (кроме не очень значительной финансовой помощи) не вмешивалась во внутренние дела этих стран. Более того, в Греции, где во второй половине 40-х несколько лет шла гражданская война между красными и белыми, СССР едва ли не демонстративно воздерживался от помощи коммунистам, считая их тактику неправильной.

И дело было не столько в том разделе мира, который на салфетке провели Сталин и Черчилль – просто Москва действительно считала необходимым дождаться объективных предпосылок для победы коммунизма (социализма, антиамериканизма) в Европе. Но к началу 70-х стало понятно, что Европа окончательно остыла. При этом очень важную роль в том, что США смогли удержать Западную Европу, сыграл не только экономический, военный, политический и элитный контроль. Имели значение и такие тайные организации, как «Гладио» (созданные ЦРУ в рамках НАТО структуры, которые должны были препятствовать усилению просоветских сил в Западной Европе – в том числе, например, устраивая теракты, которые потом приписывались левым), существование которых в начале 90-х подтвердили, в частности, итальянские руководители.

И если Горбачев просто сдал все просоветские режимы и силы в Восточной Европе, то США, напротив, всю прошедшую с тех пор четверть века прилагали все силы для укрепления проамериканской и проатлантической части европейского истэблишмента.

В 1991 году США посчитали, что победу в холодной войне им принес жесткий Рональд Рейган и политика сдерживания. Отчеканили медаль «за победу» и принялись выстраивать вертикаль власти в глобальном масштабе – стремясь успеть окружить Китай до того времени, когда он выйдет на оперативный простор. Но не успели, да и надорвались.

Неожиданно (для США) выяснилось, что списанная со счетов Россия восстановила силы, а главное, вернула себе право голоса и решимость отстаивать свои интересы. И более того – не только открыто обличает американские претензии на всемирное господство и говорит о многополярном мире, но и еще и претендует на лидерство среди всех антиглобалистских, антиамериканских и традиционалистских сил, чуть ли не провозглашает консервативный интернационал, призывая в него всех от Берлина до Тегерана, собирается перестроить всю архитектуру миропорядка, зафиксировать новый баланс сил, где США будут лишь одними из. Самое время приступить к сдерживанию.

На самом деле это очень хорошая стратегия. Правильная и своевременная. Своевременная для США и выгодная для России. Пускай американцы сдерживают нас – через 10 лет они обнаружат себя в такой изоляции, что им придется уже даже не возвращаться к политике 19-го века с ее доктриной Монро (Западное полушарие – сфера американских интересов), а переходить к изоляционизму, чтобы удержать собственную страну от распада. Если в 40–80-х годах СССР в условиях американского сдерживания развивал наступление такими темпами, то сегодня, имея совершенно другую, гораздо более выгодную конфигурацию мировых сил, появление своего рода второго фронта, Россия может стать координатором всех цивилизаций и региональных блоков, выступающих за сдерживание США.

Пока что мы занимались сдерживанием Штатов почти в одиночку (Украина – лишь самый яркий пример этого). Теперь, когда ниспадающий тренд США уже ясен для всех, когда на низком старте находится Китай (сделавший за последние годы очень много для усиления своих позиций на всех континентах – естественно, за счет вытеснения Запада), Европа балансирует между англосаксонским гипнозом и надеждой на самостоятельность, а Южная Америка и исламский мир не только в принципе согласны, но и готовы к переходу к активной фазе выстраивания новой мировой архитектуры, – дело за малым. За волей и трезвым расчетом скорости процессов, за грамотным сочетанием напора и сдержанности. Новой-старой самоубийственной стратегией США лишь помогут России и всему миру избавиться от их навязчивого мессианства.

Второй фронт

Те, кто считает, что Путин безумно рискует (или даже «сошел с ума»), ничего не понимают в его политике и характере. И уж тем более в том, какое геополитическое сражение сейчас разворачивается под предлогом украинского кризиса.

Все действия президента в ходе украинского кризиса свидетельствуют о том, что он ничуть не изменился, просто мало кто из его противников был способен понять его мотивы и то, что им двигало все 14 лет правления. Единственное, что уже произошло с Владимиром Путиным в последние дни, – он окончательно перестал верить в способность лидеров западных держав держать слово. Его банально обманули 21 февраля – и все последующие действия президента были вызваны именно этим фактом.

От дипломатических источников в окружении Сергея Лаврова стало известно, что Барак Обама и Ангела Меркель просили Путина повлиять на Виктора Януковича с целью заставить его подписать соглашение с оппозицией, гарантами которого были три европейских министра иностранных дел. Путин пошел на это – а на следующий день оппозиция и Майдан взяли власть, сорвав все договоренности. Вы скажете – революция, оппозиция уже не могла сдержать народ? Но даже если «революция» – почему Запад тут же поспешил признать новую власть, даже не вспомнив о соглашении? Почему хотя бы не попытался сдержать пыл победителей? Уж для этого точно были все возможности.

Или Запад был готов играть только на обострение – разжигать конфликт, используя для этого абсолютно все средства (как подтверждает история с таинственными снайперами, убивавшими одновременно и бойцов «Беркута», и людей с Майдана).

Ответ прост: потому что приход антироссийского правительства полностью отвечал его интересам, а с Россией никто не собирался считаться. Поэтому и сделали вид, что как бы забыли о том, о чем еще буквально накануне просили Путина.

Это называется обман – и обычно он не проходит даром. Тем более когда речь идет о личных отношениях руководителей государств – когда обманывают не просто тебя, но и твою страну. Кстати, в прошлый раз, три года назад, США так же обманули Дмитрия Медведева, пообещав в случае нашей поддержки резолюции Совбеза ООН не нападать на Ливию - причем возмушался обманом тогда именно Путин, а не действующий президент.

Что должен был чувствовать Владимир Путин после 21 февраля? Что абсолютно никаким словам таких «партнеров» нельзя верить. Что Украину не просто отрывают от России (что все и так понимали), но пытаются сделать это по самому жесткому, ускоренному сценарию. Выполнение соглашений 21 февраля позволяло организовать выборы и провести конституционную реформу, сохраняя баланс интересов разных регионов Украины, сделать так, чтобы страна чуть остыла и трезво оценила все потери и выгоды от кооперации с Россией или Западом, – переворот ставил ситуацию на грань раскола страны. Приход западенской власти означал не только неизбежное наступление на права юго-востока, но и форсированное заключение соглашения с ЕС, а спустя короткое время и вступление в НАТО.

В этих условиях Владимир Путин был просто вынужден продемонстрировать Западу, что Россия ни за что не допустит «похищения Украины». Именно для этого он и объявил о возможности ввода войск, в ответ получив абсурдные упреки в том, что он якобы объявляет войну Украине. Путин объявил войну Западу – но не на украинской территории, а на геополитическом уровне. Поддержка Крыма в этой войне стала просто демонстрацией того, что Россия начинает большую контригру и Запад должен договариваться с ней о конфигурации новой киевской власти, а не пытаться делать вид, что забыл о существовании русских.

Истерия, начавшаяся на Западе, совершенно естественна – как же так, мы все делали так же, как и всегда, и в прошлом у нас все срабатывало. За постсоветский период англосаксы настолько привыкли, что только они устанавливают правила игры (а также меняют их в любой нужный момент), что были просто поражены, когда выяснилось, что Россия решила диктовать свои правила. Россия стала делать это не потому, что Путин так уж сильно изменился и набрался опыта и сил (хотя понятно, что 14 лет руководства одной из самых сложных стран мира и игры на мировой арене, даже по чужим правилам, дают колоссальный опыт), гораздо важнее два других обстоятельства.

Во-первых, в геополитике наступил момент, когда весь мировой баланс сил переживает медленную, но радикальную переконфигурацию, – это понимают все. От однополярного он дрейфует к многополярному – вопреки желанию США, которые все никак не могут смириться с закатом своей эры. При этом остальные страны мира боятся резких движений, не желая спровоцировать обвал мировой финансовой архитектуры или региональные войны, тем более наблюдая за тем, как по мере своего ослабления США становятся все агрессивней, надеясь через хаос в других регионах ослабить их, продлив тем самым свою гегемонию.

Финансовая и обычная безопасность практически всех стран мира находится в разной степени зависимости от ФРС, ЦРУ и Пентагона – и это все больше не нравится даже тем, кто уже почти и не помнит, что такое быть свободными от Америки (например, Германии). Все хотят обезопасить себя от падения осколков уже заминированных, но еще не падающих башен, но никто не готов поджечь шнур. В этой ситуации Украина может стать фитилем. Путин, представляющий собой один из важнейших центров силы, готов резко ускорить процесс переформатирования.

Мир по-американски и так был обречен, но теперь его демонтаж пойдет по ускоренному сценарию. Бросив США вызов на Украине, Путин прекрасно просчитал возможную реакцию Вашингтона – и он совсем не против того, чтобы США попытались изолировать Россию. Занявшись этим, они сами и проведут смотр наличных сил и стимулируют процесс кристаллизации многополярного мира. У США просто не останется союзников – кроме части членов НАТО, никто из больших держав и региональных блоков не поддержит Обаму. Латинская Америка, Африка, Саудовская Аравия, да и практически весь арабский и мусульманский мир, Турция, Юго-Восточная Азия, Индия, Китай – никто не будет участвовать в блокаде России.

В изоляции, таким образом, окажутся сами страны «большой семерки», а точнее даже, одни США (в компании Польши, Канады, Австралии и прибалтов), потому что ни Германии, ни Франции, ни Японии, ни Италии, ни даже Великобритании не выгоден разрыв связей с Россией. Но гораздо важнее позиция остального мира – именно у него накопилась масса претензий к «золотому миллиарду» и требований об изменении глобальной архитектуры (от кардинального реформирования мировой финансовой системы до расширения числа постоянных членов Совета Безопасности). Жесткое отстаивание своих интересов Россией придаст уверенности в собственных силах всем остальным игрокам и сделает Путина их фактическим лидером.

А во-вторых, сейчас Путин просто был вынужден реагировать на прямую угрозу национальной безопасности России, потому что потеря Украины неприемлема для нашей страны. В прошлом году Путин дважды продемонстрировал свою готовность держать удар: сначала в истории со Сноуденом, а потом и в Сирии. Третья его победа – в ноябре на Украине – так разозлила Запад, что он решил во что бы то ни стало отыграться за все в Киеве. Не понимая, не желая замечать того, о чем предупреждал Путин: «Ни у кого не должно быть иллюзий относительно возможности добиться военного превосходства над Россией. Мы этого никогда не допустим».

Евроинтеграция Украины нужна Западу лишь для последующего затаскивании ее в НАТО, и прекрасно понимающий это Путин после 21 февраля, когда Запад решился вообще не считаться с интересами России, увидел, что атлантическое поглощение Малороссии становится уже вопросом ближайшего будущего. Отступать Путину было уже просто некуда – нужно было срочно продемонстрировать нашу решимость не допустить этого сценария.

В результате мы стоим на пороге самого серьезного конфликта с США за последние 30 лет – не военного столкновения, а жесткого политического и финансового разрыва, который запустит смену всей глобальной архитектуры. К этому все шло уже много лет – как только Россия стала освобождаться от статуса полузависимой страны. Чем более свободно действовал Путин, чем яснее становилось для Запада, что Россия бесповоротно отказалась от роли «младшего партнера», тем быстрее приближался момент, когда нас должны были попытаться поставить на место.

Все два последних года после возвращения в Кремль Путин готовился к этому, причем не только на внешнем, но и на внутреннем фронте. Начав национализацию элиты, проведя моральную и идеологическую границу между нами и Западом, приступив к зачистке коррумпированных и космополитических кадров, потребовав деофшоризации экономики, он укреплял тылы. Конечно, очень многое внутри страны он еще не успел исправить, а смог только обозначить – ну ничего, теперь операция «Освобождение» будет в ускоренном темпе идти на два фронта.

За Путина и против «элиты»

Почти три четверти россиян выступают за то, чтобы Путин оставался президентом и после 2018 года. Огромная поддержка президента – это еще и вызов элите, углубления чистки которой ждет от Путина народ.

Опросы общественного мнения показывают, что в районе 70 процентов избирателей выступают за то, чтобы Путин оставался президентом и после 2018 года, то есть будут голосовать за него, если он выдвинется на выборах. Хотя президент предпочитает не загадывать так далеко, понятно, что Путин просто не имеет права уходить – его опыт давно уже является национальным достоянием, от которого России нет никакого смысла отказываться.

Да и ему самому дорого стоило стать тем, кем он стал, пройдя путь от человека, на которого внезапно свалилась шапка Мономаха (из которой правившие тогда олигархи уже почти сделали шутовской колпак), до последовательного и жесткого защитника национальных интересов. Если Бог даст Путину здоровья, а враги не смогут убить его, то к 2024 году, когда ему будет 72 года, можно будет придумать, как и дальше оставить его у власти, не прибегая при этом к неудачному опыту псевдотандема 2008–2012 годов. Если, конечно, к тому времени Российская Федерация уже не перерастет в новое государство. Проблема ведь не в том, что люди правят долго, хотя один из главных либеральных мифов гласит, что неограниченное по времени правление приводит к застою, вырождению элиты и коррупции. Наш исторический опыт показывает, что дело вовсе не в этом – коррупция возникла у нас в 90-е при откровенно слабом и манипулируемом президенте. Как и вырождение элиты – именно в 90-е в результате отрицательного отбора из старой номенклатуры и новых проходимцев и бандитов к власти пришел тот слой, который до сих пор правит у нас. И который до сих пор является главным тормозом на пути как Путина, так и народа.

Именно поэтому наряду с огромной поддержкой лично Путина народ абсолютно не доверяет элите – даже тогда, когда она вынуждена делать правильные вещи. От Путина ждут решительного обновления элиты, кардинальной смены принципов ее формирования – да и он сам заинтересован в этом. Путин немало сделал для очищения воздуха в коридорах власти, но сопротивление среды, спаянной круговой порукой и жаждой обогащения, слишком велико. Путин привел во власть немало людей, которым он лично доверял и на которых мог положиться, но это капля в море российской элиты. К тому же далеко не все из них смогли сохранить чистоту мундира или просто смирились с невозможностью переделать окружающих. Конечно, последний этап борьбы с коррупцией, начатый Путиным в 2012 году параллельно с борьбой с космополитической прослойкой в элите, сильно ударил по системе и напугал многих. Но, как показывает идущее сейчас дело генерала Сугробова, бывшего главным борцом с коррупцией не только внутри МВД, межведомственные противоречия между силовиками (которые, конечно, являются лишь проявлением коррумпированности) могут просто дискредитировать всю антикоррупционную работу.

Необходима последовательная и систематическая программа чистки ведомств, но как провести ее в условиях, когда президенту часто приходится управлять в ручном режиме? В условиях закупорки социальных лифтов. В условиях, когда Путин фактически взял на себя функции главы правительства, чтобы хоть так заставить либеральное крыло власти работать над его программой, а не продвигать свою экономическую модель. К тому же все последние годы Путину приходится все больше и больше времени уделять геополитической борьбе, и дальше она будет забирать у него еще больше времени – и у многих в элите может сложиться ощущение, что пока царь на войне, боярам ничто не грозит. Но это ощущение ошибочно.

Путин прекрасно понимает и масштабы коррупции, и, главное, необходимость чистки элиты. Он упорно не хочет делать это путем жестких репрессий, потому что у него нет запасной элиты, которую можно было бы поставить взамен тех, кто будет вычищен. И он не хочет подвергаться риску потери управляемости огромной страной, в которой, как он сам признавал три года назад, все сшито на живую нитку. Постепенные, медленные процессы выдавливания казнокрадов из власти, конечно, будут приобретать более системный характер – об этом говорит и то, что Кремль, в частности правая рука Путина Сергей Иванов, стал говорить о необходимости новой кадровой политики. Одним из ее важнейших элементов может стать и Народный фронт, пока что запущенный лишь на десятую часть своих потенциальных возможностей.

Но это все медленная, рассчитанная на годы работа – а время требует жестких мер прямо сейчас. Потому что наряду с ростом поддержки президента недовольство народа элитой, как и ее противодействие Путину, будут только расти. «Если Путин взял Крым, бросил вызов Америке – то уж с олигархами и чиновниками-казнокрадами-то он теперь точно справится» – таковы народные ожидания.

«Царь – хороший, бояре – плохие» – только либералы видят в этой формуле какой-то культ личности. На самом деле это извечная формула русской истории – когда верховная власть жесткой рукой проводила очищение и переформатирование оторвавшейся от народа, зарвавшейся и работавшей против нее и народа элиты. Всякий раз это показывало свою эффективность и спасало страну от смут и бунтов. Потому что в противном случае разложившаяся элита свергала правителя (или дожидалась его смерти), после чего начинался развал государства. А потом ради спасения этого государства народу приходилось выходить на авансцену истории, выгоняя обанкротившуюся элиту ценой смуты и революции. Путин хорошо знает русскую историю – значит, альтернативы наведению порядка у него просто нет.