Желание быть русским

Часть 4

Предыдущая часть

VIII. Историческая идеология

Несколько лет назад в российском эфире зазвучали мантры о формировании новой общности «российский народ», и я, знаете ли, ощутил некое тревожное дежавю. Когда провозгласили торжество новой исторической общности «советский народ», я, как помнит читатель, служил в армии. В нашей 9-й батарее самоходных гаубиц 45-го Гвардейского Померанского артполка было 70 бойцов 16 национальностей. «Советским народом» мы были только в строю или на занятиях в Ленинской комнате. В остальное время каждый оставался сыном своего народа. Чеченец Муса Мазаев, к примеру, в военном билете носил портрет бородача в папахе.

– Кто это? – спросил во время досмотра личных вещей наш взводный лейтенант Мамай. – Прадедушка... – свысока процедил Муса.

Прадедушка подозрительно смахивал на имама Шамиля, а при внимательном взгляде им и оказался.

Искусственная американская бактерия превратилась в страшную убийцу

Мировые экологи бьют тревогу: в Мексиканском заливе на западе Атлантического океана стремительно разрастается одно из крупнейших по величине на Земле океанское мертвое пятно. Эта громадная зона практически полностью лишена кислорода, потому является почти необитаемой: в ней уже не могут жить рыбы, моллюски и другие важные для экосистемы морские организмы. Впервые этот безжизненный участок был обнаружен в прошлом году, и с тех пор он значительно увеличился в размерах.

Согласно прогнозам американских ученых, уже к концу 2017 года мертвая зона в Мексиканском заливе может достигнуть площади 17 тысяч квадратных километров, протянувшись от Техаса до Луизианы, а в следующем году превысит площадь Израиля.

Всего на планете насчитывается сегодня порядка полутысячи таких пятен, однако то, которое образовалось у побережья США, разрастается прямо-таки с небывалой скоростью и грозится по величине побить все рекорды. Если так продолжится и дальше, в этом регионе стоит ожидать настоящей экологической катастрофы.

Два обращения к народу. Как прошла прямая линия с Владимиром Путиным

Прямая линия с Путиным прошла — но она уже была и прошла в эфире австрийского телевидения силами ведущего ORF Армина Вольфа. Прямая линия Путина была с австрийским народом, а не с российским. Ему задавали отвратительные вопросы, и он вынужден был отвечать, причем ведущий возражал на любой ответ. Путину было страшно неприятно, он возражал и просил: «Секунду, дайте мне сказать. Вы хотите все время задавать вопросы или хотите слышать мои ответы?» Но, как раз потому, что Путина перебивали, его ответы впервые с давних пор бывали интересны.

Вот чего недоставало в формате прямой линии «разговора с народом», российским народом!

Австрийский ведущий вел себя профессионально, выводя из себя интервьюируемого. В сетях потешаются, как Путина это злит. А фишка в другом: только благодаря этому Путин смог сказать что-то, что мы действительно услышали.

Стабильность для России: что мешает сказке стать былью?

Да, поговорим о стабильности. Той самой, о которой надрывались все утюги и холодильники в начале этого года. И результатом которой стало очередное избрание нашего президента.

Накануне стабильного ежегодного шоу по приему челобитных от простого народа уже можно подвести некоторые итоги. И как раз замечательно, что именно накануне, а не после. Мы же говорим о стабильности, не так ли?

Итак, поехали.

Всего два месяца прошло, как Путин пошел на свой второй второй срок. Под флагом обещаний стабильности и прочих вкусняшек, в которые очень хотелось верить. Особенно тем, для которых президент ненавязчиво потряс ракетами и другими новыми видами оружия. Мы всех порвем, с лица земли сотрем, уря-я-я-я!

Желание быть русским

Часть 3

Предыдущая часть

VI. Ненаши

Из вышесказанного может сложиться впечатление, что русский вопрос возник при советской власти, а при царях-батюшках его и в помине не было. Но это не так. Конечно, в ту пору выходцы с Кавказа не обижали тихих насельников Кондопоги, а дехкане, ставшие гастарбайтерами, не теснили московских обывателей, вологодских пахарей и чалдонов. Но межплеменные «тёрки», как нынче выражаются, конечно, место имели. Первым в ряду стоял «остзейский» вопрос, ныне почти забытый. Помните, у Чехова Тузенбах восклицает: «Вы, небось, думаете: расчувствовался немец. Но я, честное слово, русский и по-немецки даже не говорю. Отец у меня православный…»