Page 263 - Откровение. Детство

Светлана де Роган-Оболенская-Левашова «Откровение». Детство

которое видимо было его своеобразной защитой. И которого совершенно не
выносила я.
— Вы соблаговолите мне сообщить, в чём моя вина, или оставите это
удовольствие своим верным «вассалам»?!.
— Я не советую Вам кипятиться, мадонна Изидора, — спокойно произнёс
Караффа. — Насколько мне известно, вся ваша любимая Венеция знает, что
вы — Ведьма. И к тому же, самая сильная, которая когда-то жила. Да Вы
ведь этого и не скрывали, не правда ли?
Вдруг я совершенно успокоилась. Да, это было правдой — я никогда не
скрывала своих способностей... Я ими гордилась, как и моя мать. Так неужели
же теперь, перед этим сумасшедшим фанатиком я предам свою душу и отка-
жусь от того, кто я есть?!.
— Вы правы, ваше преосвященство, я Ведьма. Но я не от Дьявола, не от
Бога. Я свободна в своей душе, я — ВЕДАЮ... И Вы никогда не сможете этого
у меня отнять. Вы можете только убить меня. Но даже тогда я останусь
тем, кто я есть... Только, в том случае, Вы уже никогда меня не увидите...
Я вслепую нанесла слабенький удар... Не было никакой уверенности, что
он сработает. Но Караффа вдруг побледнел, и я поняла, что была права. Как
бы ни ненавидел женскую половину этот непредсказуемый человек, ко мне у
него теплилось странное и опасное чувство, которого я пока ещё не могла
точно определить. Но главное — оно было! И только это пока что являлось
важным. А разобраться в нём можно было и позже, если сейчас удастся Ка-
раффу «поймать» на эту простую женскую приманку... Но я не знала тогда,
насколько сильна была воля этого необычного человека... Замешательство ис-
чезло также быстро, как и пришло. Передо мной опять стоял холодный и спо-
койный кардинал.
— Это было бы огромной потерей для всех, кто ценит красоту, мадонна.
Но слишком большая красота бывает опасной, так как она губит чистые
души. А уж Ваша-то — точно не оставит никого равнодушным, поэтому бу-
дет лучше, если она просто перестанет существовать...
Караффа ушёл. А у меня встали дыбом волосы — настолько сильный он
вселял ужас в мою уставшую одинокую душу... Я была одна. Все мои любимые
и родные находились где-то по ту сторону этих каменных стен, и я отнюдь не
была уверена, что увижу их когда-либо ещё... Моя горячо любимая малышка
Анна ютилась во Флоренции у Медичи, и я очень надеялась, что Караффа не
знал, где и у кого она находится. Мой муж, который меня обожал, по моей
просьбе был с ней и не знал о том, что меня схватили. У меня не было никакой
надежды. Я была по-настоящему совсем одна.
С того злосчастного дня начались нескончаемые суды над знаменитой
«Венецианской Ведьмой», то бишь — надо мной... Но Венеция была по-насто-
ящему свободным городом и не давала так просто уничтожать своих детей.
Инквизиция была ненавидимой всеми, и Караффе приходилось с этим счи-
таться. Поэтому меня судил «верховный трибунал инквизиции», который об-

винял меня во всех возможных пороках, о большинстве которых мне никогда

К оглавлению 259