Page 321 - Откровение. Детство

Светлана де Роган-Оболенская-Левашова «Откровение». Детство

дом, как Вы, конечно же, понимаете, теперь стал собственностью нашей свя-
тейшей церкви. И всё, что с ним было связано — более уже не является Вашей
заботой!
— Мой дом, как и всё то, что находится внутри него, Ваше святейше-
ство, после смерти моего горячо любимого мужа, Джироламо, принадлежит
моей дочери Анне, пока она жива! — возмущённо воскликнула я. — Или «свя-
тая» церковь уже не считает её жильцом на этом свете?!
Внутри у меня всё кипело, хотя я прекрасно понимала, что, злясь, я только
усложняла своё и так уже безнадёжное, положение. Но бесцеремонность и
наглость Караффы, я уверена, не могла бы оставить спокойным ни одного нор-
мального человека! Даже тогда, когда речь шла всего лишь о поруганных, до-
рогих его сердцу воспоминаниях...
— Пока Анна будет жива, она будет находиться здесь, мадонна, и слу-
жить нашей любимой святейшей церкви! Ну, а если она, к своему несчастью,
передумает — ей, так или иначе, уже не понадобится Ваш чудесный дом! — в
бешенстве прошипел Караффа. — Не переусердствуйте в своём рвении найти
справедливость, Изидора! Оно может лишь навредить Вам. Моё долготерпе-
ние тоже имеет границы... И я искренне не советую Вам их переступать!..
Резко повернувшись, он исчез за дверью, даже не попрощавшись и не изве-
стив, как долго я могу оставаться одна в своём, так нежданно воскресшем,
прошлом... Время остановилось... безжалостно швырнув меня, с помощью
больной фантазии Караффы, в мои счастливые, безоблачные дни, совсем не
волнуясь о том, что от такой неожиданной «реальности» у меня просто
могло остановиться сердце... Я грустно опустилась на стул у знакомого зер-
кала, в котором так часто когда-то отражались любимые лица моих родных...
И у которого теперь, окружённая дорогими призраками, я сидела совсем
одна... Воспоминания душили силой своей красоты и глубоко казнили горькой
печалью нашего ушедшего счастья...
Когда-то (теперь казалось — очень давно!) у этого же огромного зеркала
я каждое утро причёсывала чудесные, шёлковистые волосы моей маленькой
Анны, шутливо давая ей первые детские уроки «ведьминой» школы... В этом
же зеркале отражались горящие любовью глаза Джироламо, ласково обнимав-
шего меня за плечи... Это зеркало отражало в себе тысячи бережно хранимых,
дивных мгновений, всколыхнувших теперь до самой глубины мою израненную,
измученную душу.
Здесь же рядом, на маленьком ночном столике, стояла чудесная малахи-
товая шкатулка, в которой покоились мои великолепные украшения, так
щедро когда-то подаренные мне моим добрым мужем, и вызывавшие дикую
зависть богатых и капризных венецианок в те далёкие, прошедшие дни...
Только вот сегодня эта шкатулка пустовала... Чьи-то грязные, жадные руки
успели «убрать» подальше все, хранившееся там «блестящие безделушки»,
оценив в них только лишь денежную стоимость каждой отдельной вещи...
Для меня же это была моя память, это были дни моего чистого счастья: вечер

моей свадьбы... рождение Анны... какие-то мои, уже давно забытые победы

К оглавлению 317