Page 28 - UM

С т р а н и ц а | 27

То, что происходит с нашими атомщиками, сравнимо с опытом, изложенным в
алхимических текстах и традиции розенкрейцеров. Духовный язык – это отнюдь не
лепет, предшествующий научному языку, но, скорее, его завершение. То, что
происходит в наше время, могло происходить и в давние времена, на другом плане
знания, так что легенда «Розы и Креста» и сегодняшняя действительность взаимно
освещают друг друга. Нужно смотреть па древнее новыми глазами, – это помогает
понять завтрашний день.

Уэллс умер обескураженным. Этот могучий ум жил верой в прогресс. Но на закате своей
жизни Уэллс увидел, что так называемый прогресс принимает ужасающие
направления. Наука рисковала разрушить мир, были изобретены самые великие
средства уничтожения. «Человек, – сказал в 1945 г. старый, отчаявшийся Уэллс, –
дошел до предела своих возможностей». В этот-то момент старый человек, который
был гением научной фантастики, перестал быть современником будущего. Мы
полагаем, что человек дошел до предела лишь одной из своих возможностей. Появятся
новые перспективы. Вольфганг Паули, всемирно известный математик и физик;
исповедовал в свое время узкую ученость в лучших традициях XIX века. В 1932 г. на
Копенгагенском конгрессе он напоминал своим ледяным скептицизмом и властностью
Мефистофеля, а в 1955 г этот проницательный ум неожиданно для многих увлекся
идеей внутреннего спасения. Но это – не впадание в религиозный морализм. Речь идет
о подлинно зрелом Понимании перспектив развития самого духа наблюдения
эволюция, типичная для многих крупных ученых.

Глава 2

ЛЕГЕНДА О ДЕВЯТИ НЕИЗВЕСТНЫХ

Во второй половине XIX века, на заре современной эпохи, существовала плеяда
отчаянно реакционных мыслителей. В мистерии социального прогресса они видели
обман; в научном и техническом прогрессе – гонку к пропасти. Меня познакомил с
ними Филипп Левастен, новое воплощение героя «Неведомого шедевра» Бальзака и
последователь Гурджиева. В то время, читая Рене Генона, пророка антипрогрессизма, и
посещая Ланса де Васто, вернувшегося из Индии, я был близок к тому, чтобы из духа
протеста примкнуть к идеям этих мыслителей. Происходило это в послевоенные годы.
Эйнштейн только что отправил свою знаменитую телеграмму: «Наш мир перед лицом
кризиса, еще не замеченного теми, кто обладает властью принимать великие решения
во благо или во зло. Спущенная с цепи сила атома изменила все, кроме нашей
привычки мыслить, и мы плывем по течению к грандиозной катастрофе. Мы, ученые,
которые освободили эту необъятную силу, несем тяжелейшую ответственность в этой
всемирной борьбе за жизнь или смерть, мы обязаны изучать атом во имя блага
человечества, а не ради его уничтожения. Федерация американских ученых