Page 16 - Зеркало моей души, Том 1

Николай Левашов «Зеркало моей души». Том 1.

лихие сказочные тройки, запряжённые в чудесные сани, которыми управлял Дед
Мороз, и на которых он вёз свои подарки.

2. Детский сад мы пропускаем
В 1968 году я стал школьником сперва СШ № 6, а затем СШ № 7, которую
и закончил в 1978 году с двумя четвёрками в аттестате и несколькими
похвальными грамотами. Не буду чрезмерно долго останавливаться на этом
периоде моей жизни, так как мои школьные годы мало отличались от оных моих
сверстников. Может быть лишь тем, что я никогда не прогуливал занятий, но
всегда был очень рад, когда уроки отменялись по тем или иным причинам.

Первая моя школа была почти в километре от нашего дома, и нам всем
приходилось по любой погоде ходить в неё пешком. Моей первой учительницей
была Раиса Трофимовна, которая вела у нас занятия в начальных классах, а потом
преподавала русский язык и литературу. Моя мама тогда работала в этой же
школе в медпункте, и когда я простывал в очередной раз, я оказывался дома на
больничном. Как я уже упоминал, после переезда на новую квартиру я ещё
некоторое время довольно часто болел простудными заболеваниями,
сказывались «проклятые рудники» прошлой квартиры-подвала.
Я никогда не любил подхалимов и подхалимничать, и поэтому Раиса
Трофимовна из-за этого меня недолюбливала. Как-то раз, когда я вышел на
занятия после того, как в очередной раз переболел или ангиной, или простудой,
она на весь класс заявила, что стоит только Левашову один раз чихнуть, как его
мамочка не пускает в школу. До этого момента, несмотря на то, что я не ходил у
Раисы Трофимовны в любимчиках, у меня был каллиграфический почерк,
лучший в классе, я любил родной язык и литературу. Но после такого её
заявления, которое было совершенно несправедливым ни в отношении меня, ни
в отношении моей мамы, я объявил своей учительнице начальных классов войну!
Конечно, войну я ей объявил партизанскую, полный саботаж её уроков. Я
перестал готовиться к предметам, которые она преподавала. Всё довольно
быстро сказалось на моих оценках по этим предметам, и когда всё это дошло до
сведения моей мамы, состоялся разбор моих полётов, но несмотря ни на что, я
продолжал свой саботаж. Именно таким был мой первый протест, моя забастовка
против несправедливости и предвзятости. Конечно, в конечном счёте я наказал
самого себя, но тогда я думал по-другому, я думал, что такой несправедливый

человек, как Раиса Трофимовна не может быть учительницей, так как я считал,
что учение это светое (именно светое, а не святое, хотя тогда я этого ещё не знал)
дело, и знания должны нести только чистые и справедливые люди, каковой не
являлась эта учительница.
Вообще-то я всегда был очень упёртым в своих позициях, я никогда не
изменял своего мнения в угоду кому-либо и не потому, что я был по природе
нигилистом, а потому, что считал, что любое мнение должно быть объяснено
перед тем, как я его приму. Если объяснение отсутствовало, я такое мнение не
принимал, вне зависимости от того, какими последствиями для меня
оборачивалась такая моя позиция. Так и здесь, сделав для себя вывод, что Раиса

К оглавлению 16