Page 45 - Зеркало моей души, Том 1

Николай Левашов «Зеркало моей души». Том 1.

для всех, включая преподавателя, это было лишней головной болью.

Весь этот мало кому интересный сыр-бор я привёл только потому, что мне
и всем тем, кто делал лабораторную работу вместе со мной, приходилось делать
это очень часто. Дело в том, что экспериментальные данные, полученные в моём
присутствии, не «лезли ни в какие ворота», хотя все данные снимались очень
аккуратно, я любил делать всё тщательно, замеры с приборов снимались, как
этого требовали условия эксперимента, но ... после обработки этих данных,
ничего похожего на то, что должно было получиться, даже и близко не
наблюдалось. Иногда, даже приборы переставали работать. До моего «явления»
пред ними с товарищами по несчастью, все приборы работали нормально, после
нас они работали тоже нормально, только в присутствии моей группы
«первооткрывателей» (я почти всегда был старшим группы) приборы устраивали
бунт и не «хотели» выдавать свои «секреты». И это происходило практически
всегда и везде, где присутствовал я. Интуитивно многие мои согрупники не
желали делать лабораторные работы в моей компании. Потому что все проблемы
возникали только там, где был я.
Примерно через три месяца наступало «перемирие», приборы
«успокаивались» и не выражали столь бурно свою «радость» в моём
присутствии. А то, что это на меня столь «радостно» реагируют приборы,
довольно быстро узнали все и уже не на уровне интуиции. Кто-то из братьев-
студентов обратил внимание на то, что если я проходил мимо приёмно-
передающей аппаратуры, стрелки регистрирующих приборов начинали
«тихонько» сходить с ума, если подобное можно сказать о приборах. Когда мимо
тех же приборов проходили другие — «ликование» приборов не наблюдалось. В
результате этих практических выводов, меня все стали дружно просить куда-
нибудь удалиться со своими «биополями», никому не хотелось повторно делать
одну и ту же лабораторную работу. Меня, конечно, особо далеко не посылали,
всё-таки я был старостой группы и курса, и вообще, как-то сложилось так, что
меня многие студенты и преподаватели уважали за мои принципы и позиции,
которые были у меня всегда и не для показухи. Мои слова с моими действиями
не расходились.

Да и физически я слабаком не был, спокойно мог перекреститься пудовиком
или двухпудовиком. Достаточно было пару раз «покрутить» кого-нибудь вокруг
себя или просто сдавить грудную клетку, желающих повторить подобное не
находилось. Так или иначе, меня «уважали» за то, что я был самим собой. На
первом курсе ещё пробовали как-нибудь меня спровоцировать — подливали
коньяк в чайную заварку, рассчитывая, что я этого не замечу и «тяпну» коньячку
вместе с чаем. Предлагали мне деньги за каждое нецензурное слово, но довольно
быстро все поняли, что это не «придурь», а моя позиция и после этого зауважали.
Дошло до того, что если кто-то выражался в моём присутствии, не заметив
меня, просили у меня извинения. А это говорит о том, что люди всегда уважают
того, у кого есть свои убеждения, и кто не меняет их, в зависимости от ситуации...
В то время я ещё не понимал, что это такое происходит со мной, и что это за
такие «биополя». Просто я всё больше и больше убеждался в том, что

К оглавлению 45