Page 36 - Жизнь после жизни

Раймонд Моуди: «Жизнь после жизни» 35
комнаты.
Теперь, когда я оставил свое тело, я принял ту же самую форму, что и свет. У меня было
ощущение, – я буду употреблять свои собственные слова для описания всего этого, так как я
никогда не слышал чтобы кто-нибудь говорил о чем-либо подобном, – что эта форма была,
определенно, духовной природы. Это не было телом, скорее просто клуб дыма или пара. Это
выглядело почти как облачко сигаретного дыма, каким мы его видим в тот момент, когда они
плывут около лампы. Впрочем, эта форма была окрашена. Я различал оранжевый, желтый и еще
не очень отчетливо, индиго и голубой.
Эта духовная сущность не имела формы, подобной форме тела. Она была более или менее
округлой, но у нее имелось то, что я буду называть руками. Я помню это, потому что когда свет
спустился ко мне, я мог взять его протянутую руку своей рукой. В то же время ладонь и рука,
принадлежащие моему телу, оставались неподвижными, – я мог видеть их, когда поднимался к
свету. Но тогда, когда я не пользовался этими духовными руками, мой дух опять принимал
шарообразную форму.
Итак, я был привлечен в то же место, в котором находился свет и мы начали двигаться
сквозь потолок и стену палаты в коридор, потом через коридор вниз, по этажам и так до нижнего
этажа больницы. Мы безо всякого труда проходили двери и стены. Они как бы просто
расступались перед нами, когда мы к ним приближались.
Все выглядело так, как будто мы путешествовали. Я знаю, что мы двигались, однако
скорость была не слишком большой. В какой-то момент я вдруг понял, почти мгновенно, что мы
достигли послеоперационной палаты. До этого я даже не знал, где находится эта палата в этой
больнице, но мы были там и я опять находился под потолком комнаты, в углу. Я видел врачей и
сестер, которые ходили в своих зеленых халатах, видел стоявшие там кровати.
Это существо сказало, вернее, показало мне: «Вот где ты будешь, когда тебя привезут после
операции. Тебя положат вон на ту кровать, но ты не проснешься. Ты не будешь ничего знать, что
происходит с тобой с того момента, когда тебя поместят в операционную и до тех пор, пока я не
приду за тобой некоторое время спустя». Я не хочу сказать, что все это было сказано словами.
Это не был слышимый голос, потому что в таком случае находившиеся в комнате слышали бы
его, но этого не было. Это было нечто большее, чем просто мое собственное представление. Все
это было так живо, что я не могу сказать, что не слышал этого или не чувствовал. Это было нечто
совершенно определенное, переданное мне. В то время, когда я был в этой духовной форме, я
гораздо быстрее воспринимал все, что я видел, по сравнению с обычным состоянием. Я был
весьма удивлен: «Вот то, что он хочет показать мне». Я мгновенно понимал все, что он имел
ввиду. Это несомненно было именно так. Я видел кровать, которая была сразу справа, как
войдешь в палату, я понимал, что это именно та кровать, на которой я буду лежать и что он
показывает мне все это с определенной целью. Потом он сказал мне зачем. Он показал мне все
это потому, что не хотел, чтобы я боялся того момента, когда мой дух выйдет из тела, но он хочет,
чтобы я знал, что ждет меня. Он хотел убедить меня, чтобы я не боялся, потому что он придет ко
мне не сразу, что вначале я должен буду пройти через другие ощущения, но что он будет охранять
меня и в конце концов будет со мной. Сразу же после того, как я присоединился к нему для этого
путешествия в послеоперационную и сам стал духом, мы, в некотором смысле, слились в одно
целое, но в то же время мы были и отдельны. Но, насколько я мог судить, он полностью
главенствовал. Даже тогда, когда мы проходили сквозь стены и потолки, казалось, что мы так
едины, что никакая сила не могла бы отделить меня от него. В то же время сохранилось
ощущение мира, спокойствия и ясности, которого я никогда не испытывал раньше. Итак, после
того как он сказал мне все это, он вернул меня обратно в мою палату. Я увидел мое тело, все еще
лежавшее в том положении, в каком я его оставил, и то же мгновение вошел в него. Я полагаю,
что был вне моего тела минут пять или десять, но обычное протекание времени не имеет ничего
общего с тем состоянием. Я даже не помню, – думал ли я об этом в то время. Сейчас все это для
меня так удивительно. Все это было так живо и реально, более реально, чем в обычной жизни.
На следующее утро я уже совсем не болел. Когда я брился, я заметил, что мои руки не дрожат,
как это было на протяжении шести или восьми недель до этого. Я знал, что умру, но это не
огорчало меня и не пугало. Я не думал, скажем, «что бы мне такого сделать, чтобы избежать
этого?» Я был готов.
В четверг днем, то есть за день до операции, я был в своей палате, когда мной овладело
К оглавлению