Page 227 - UM

С т р а н и ц а | 226

"Я думаю, – писал Жюль Ромен, – что главная трудность для человеческого ума не
столько в том, чтобы достигнуть правильных выводов в определенном плане или в
определенных направлениях, сколько в том, чтобы найти способ согласования между
собой тех заключений, к которым он приходит, работая над явлениями, находящимися
в различных планах действительности, и двигаясь в различных направлениях,
меняющихся в зависимости от той или иной эпохи. Например, ему трудно согласовать
те сложные мысли, к которым его приводит современная физическая наука, с мыслями,
вероятно, не менее ценными, найденными в других эпохах, где его внимание
привлекают, по преимуществу, духовные или психические реалии. Ведь еще и сегодня
находятся люди, помимо физических методов посвятившие себя исследованиям в
духовном или психическом планах. Я вовсе не думаю, что современной науке, часто
подвергающейся упрекам в материализме, угрожает революция, которая разрушит ее
верные выводы (под угрозой могут быть только слишком общие или
преждевременные гипотезы, в которых наука сама не уверена). Но она может оказаться
когда-нибудь перед лицом таких глобальных, таких весомых результатов, достигнутых
методами, называемыми в общем «психическими», что будет уже невозможно считать
их недействительными, несуществующими, как это делают сегодня.

Многие воображают, что тогда все легко уладится, что науке, называемой
«позитивной», останется только мирно сохранить свою теперешнюю область и
предоставить развиваться за ее пределами совсем другим знаниям, которыми она
сегодня просто пренебрегает или удаляет в сферу «непознаваемого», с презрением
оставляя их метафизике. Но так легко она не отделается. Многие важнейшие
результаты психических экспериментов, когда они будут подтверждены (если это
все-таки случится) и официально признаны «истинами», фактически окажутся
нападением на позитивную науку внутри ее границ, и человеческий ум, до сих пор из
страха перед ответственностью делающий вид, будто он не видит конфликта, будет
вынужден стать арбитром в этом споре. Нас ожидает такой же тяжелый кризис, как и
тот, который был вызван применением в промышленности физических открытий.
Сама жизнь человечества изменится от этого. Я думаю, что этот кризис возможен,
вероятен и даже довольно близок".

Однажды зимним утром я провожал друга в клинику, где его должны были срочно
оперировать. Едва светало, мы шли под дождем, безуспешно пытаясь поймать такси.
Моего друга била лихорадка, он шатался и вдруг наткнулся на лежащую на тротуаре
забрызганную грязью игральную карту. – Если это джокер, – сказал он, – то все будет
хорошо. Я поднял и перевернул карту. Это был джокер… Парапсихология пытается
организовать изучение такого рода фактов путем экспериментального повторения.
Обладает ли нормальный человек силой, которой почти никогда не пользуется,
поскольку его убедили, будто он ею не обладает? Подлинно научные эксперименты
могли бы полностью устранить здесь элемент случайности. Мне, вместе с Олдосом
Хаксли довелось, в частности, принимать участие в работе международного конгресса
по парапсихологии в 1955 году, а потом следить за работами в этой области. Не может
быть никакого сомнения в серьезности этих работ. Если бы наука не игнорировала
высказывания поэтов, то парапсихология могла бы почерпнуть у Аполлинера