Page 63 - Забавная Библия (с иллюстрациями)

Видя, как евреи представляли себе ангелов, мы не можем не
признать, что христианская церковь внесла в эту теорию значительные
поправки. Тем не менее она все-таки признает, что еврейский народ

был избран богом, и принимает его религиозные книги как
«священные» и «непререкаемые».
Евреи располагали ангелов по иерархической лестнице в 10
ступеней: 1) кадошим, или пресвятые, 2) офамим – быстрые, 3) оралим
– сильные, 4) шасмалим – пламенные, 5) серафим – искры, 6) малахим
– посланцы, 7) элохим – божественные, 8) бенэлохим – дети божии, 9)
херувим – ангелы-быки, 10) ишим – одушевленные. Но папа Григорий

I распределил ангелов совсем по-иному. По его «всесвятейшему»
велению в христианстве принято распределение ангелов на три
степени по три чина в каждой: первая степень – серафимы, херувимы и
престолы; вторая степень – ангелы силы, власти и господства и третья
степень – ангелы начала, архангелы и просто ангелы. Отсюда видно,
как значительна власть папы: иметь право перестраивать небесные

ранги – это не шутка.
Христианские церковники утверждают, что евреи не понимали
своих «священных» книг и что они и до сих пор так и не понимают
своей религии, не знают «истинной веры». Подумать только, эти
глупые евреи «не догадывались», что их Исаия, нападая на царя
вавилонского, их врага, и «предсказывая» ему день разрушения его
могущества, имел в виду не падение этого царя, а древнюю легенду о

бунте Люцифера против бога! И что за болваны были эти раввины,
если они не сумели прочитать этого между строк!
Да и кроме этого, говорят христианские церковники, есть еще
немало вещей, которых евреи даже и не подозревали в своей Библии.
Например, «троица»! Попробуйте убедить верующего еврея, что он
поклоняется одному богу в трех лицах. Вы напрасно потеряете время:

он будет смеяться вам в лицо. Он вам ответит, что если бы бог был
триедин, то он сознался бы в этом Моисею, патриархам, пророкам. С
Библией в руках он будет утверждать, что ни одно слово в ней не
намекает на существование «троицы», которую он считает
непонятной, и что, наоборот, «священное писание» представляет
личность бога единой и неделимой.
Видя это «убогое недомыслие», христианский богослов

снисходительно улыбается и поводит плечами. Ему, видите ли,