Page 328 - Откровение. Детство

Светлана де Роган-Оболенская-Левашова «Откровение». Детство

Отец молчал... Смотря прямо в его добрые, тёплые глаза, я просила у него
прощения... За то, что пока не сумела выполнить обещанное... За то, что он
страдал... За то, что не смогла его уберечь... И за то, что сама всё ещё оста-
валась живой...
— Я уничтожу его, отец! Обещаю тебе! Иначе, мы все умрём напрасно.
Я уничтожу его, чего бы мне это не стоило. Я верю в это. Даже если больше
никто в это не верит... — мысленно клялась ему своей жизнью, что уничтожу
чудовище.
Отец был несказанно грустным, но всё ещё стойким и гордым, и только в
его ласковых серых глазах гнездилась глубокая, невысказанная тоска... Повя-
занный тяжёлыми цепями, он не в силах был даже обнять меня на прощание.
Но просить об этом у Караффы не было смысла — он наверняка не позволил
бы. Ему незнакомы были чувства родства и любви... Ни даже чистейшего че-
ловеколюбия. Он их просто не признавал.
— Уходи, доченька! Уходи, родная... Ты не убьёшь эту нелюдь. Только по-
гибнешь напрасно. Уходи, сердце моё... Я буду ждать тебя там, в другой
жизни. Север о тебе позаботится. Уходи доченька!..
— Я так люблю тебя, отец!.. Так сильно люблю тебя!..
Слёзы душили меня, но сердце молчало. Надо было держаться — и я дер-
жалась. Казалось, весь мир превратился в жернова боли. Но она почему-то не
касалась меня, будто я уже и так была мертва...
— Прости, отец, но я останусь. Я буду пробовать, пока жива. И даже
мёртвой я его не оставлю, пока не заберу с собой... Ты уж прости меня.
Караффа встал. Он не мог слышать нашего разговора, но прекрасно по-
нимал, что между мною и отцом что-то происходит. Эта связь не подчиня-
лась его контролю, и Папу бесило, что он невольно оставался в стороне...
— На рассвете Ваш отец взойдёт на костёр, Изидора. Это Вы убиваете
его. Так что — решайте!
Моё сердце стукнуло и остановилось... Мир рушился... и я не могла ничего
с этим поделать, ни что-либо изменить. Но надо было отвечать — и я отве-
чала...
— Мне нечего Вам сказать, святейшество, кроме того, что Вы самый
страшный преступник, когда-либо живший на этой Земле.
Папа минуту смотрел на меня, не скрывая своего удивления, а потом кив-
нул, ждавшему там, старому священнику и удалился, не говоря больше ни
слова. Как только он исчез за дверью, я кинулась к старому человеку, и судо-
рожно схватив его за сухие, старческие руки, взмолилась:
— Пожалуйста, прошу Вас, святой отец, разрешите мне обнять его на
прощание!.. Я не смогу этого сделать уже никогда более... Вы же слышали,
что сказал Папа — завтра на рассвете мой отец умрёт... Сжальтесь, прошу
Вас!.. Никто об этом никогда не узнает, клянусь Вам! Умоляю, помогите мне!
Господь не забудет Вас!..
Старый священник внимательно посмотрел мне в глаза и, ничего не ска-

зав, потянул за рычаг... Цепи со скрежетом опустились, достаточно лишь для

К оглавлению 324