Page 331 - Откровение. Детство

Светлана де Роган-Оболенская-Левашова «Откровение». Детство

это так же легко и просто, как если бы зажигал в тот момент у себя в доме
уютный очаг... Сердце дико рванулось и застыло... зная, что именно сейчас
отец будет уходить... Не выдержав более, я мысленно закричала ему:
— Отец, подумай!.. Ещё не поздно! Ты ведь можешь уйти «дуновением»!
Он никогда не сможет найти тебя!.. Прошу тебя, отец!!!..
Но он лишь грустно покачал головой...
— Если я уйду — он возьмётся за Анну. А она не сможет «уйти». Прощай,
доченька... Прощай родная... Помни — я буду всегда с тобой. Мне пора. Про-
щай, радость моя....
Вокруг отца засверкал яркий сияющий «столб», светившийся чистым, го-
лубоватым светом. Этот чудесный свет объял его физическое тело, как бы
прощаясь с ним. Появилась яркая, полупрозрачная, золотистая сущность, ко-
торая светло и ласково улыбалась мне... Я поняла — это и был конец. Отец
уходил от меня навсегда... Его сущность начала медленно подниматься вверх...
И сверкающий канал, вспыхнув голубоватыми искорками, закрылся. Всё было
кончено... Моего чудесного, доброго отца, моего лучшего друга, с нами больше
не было...
Его «пустое» физическое тело поникло, безвольно повиснув на верёвках...
Достойная и Честная Земная Жизнь оборвалась, подчиняясь бессмысленному
приказу сумасшедшего человека...
Почувствовав чьё-то знакомое присутствие, я тут же обернулась — ря-
дом стоял Север.
— Мужайся, Изидора. Я пришёл помочь тебе. Знаю, тебе очень тяжко, я
обещал твоему отцу, что помогу тебе...
— Поможешь — в чём? — горько спросила я. — Ты поможешь мне уни-
чтожить Караффу?
Север отрицательно мотнул головой.
— А другая помощь мне не нужна. Уходи Север.
И отвернувшись от него, я стала смотреть, как горело то, что всего ещё
минуту назад было моим ласковым, мудрым отцом... Я знала, что он ушёл, что
он не чувствовал этой бесчеловечной боли... Что сейчас он был от нас далеко,
уносясь в неизвестный, чудесный мир, где всё было спокойно и хорошо. Но для
меня это всё ещё горело его тело. Это горели те же родные руки, обнимавшие
меня ребёнком, успокаивая и защищая от любых печалей и бед... Это горели его
глаза, в которые я так любила смотреть, ища одобрения... Это всё ещё был
для меня мой родной, добрый отец, которого я так хорошо знала, и так сильно
и горячо любила... И именно его тело теперь с жадностью пожирало голодное,
злое, бушующее пламя...
Люди начали расходиться. На этот раз казнь для них была непонятной,
так как никто не объявил, кем был казнимый человек, и за что он умирал. Ни-
кто не потрудился сказать ни слова. Да и сам приговорённый вёл себя довольно
странно — обычно люди кричали дикими криками, пока от боли не останавли-
валось сердце. Этот же молчал даже тогда, когда пламя пожирало его... Ну,

К оглавлению 327