Page 141 - UM

С т р а н и ц а | 140

существование дьявола? Нужно же все-таки понять друг друга. Лично меня слово
„демонический“ никак не удовлетворяет. А слово „бредовые“ – тем более. Сказавший
„бред“ имел в виду психическое заболевание: маниакальный бред, меланхолический
бред, мания преследования. В том, что Гитлер был психопатом и даже параноиком,
никто не сомневается, но психопаты и параноики спокойно ходят по улицам. Отсюда
есть известное расстояние до более или менее систематизированного бреда,
наблюдения и диагноз которого должны были внутренне определить данную
личность. Другими словами, ответствен ли Гитлер за свои действия? По-моему – да. И
вот почему я исключаю слово „бред“, как и слово „демонический“: демонология не
имеет больше в наших глазах исторической ценности».

Мы не удовлетворимся объяснением д-ра Дитриха. Судьба Гитлера и судьба великого
современного народа, оказавшегося под его руководством, не могли быть описаны на
основании одной лишь констатации бреда и демонической одержимости. Но мы не
можем удовлетвориться и критикой историка из «Трибюн де насьон». Гитлер, уверяет
он, был клиническим сумасшедшим. И демонов не существует. Поэтому не следует
освобождать его от ответственности. Это верно. Но наш историк, кажется, приписывает
магические свойства понятию «ответственность». Едва он упомянул о ней, как
фантастическая история гитлеризма уже кажется ему ясной и сведенной к масштабам
века позитивизма, в котором, как он утверждает, мы живем. Но эта операция
ускользает от разума точно так же, как операция Отто Дитриха. В самом деле, термин
«ответственность», как показывают современные крупные политические процессы, в
нашем языке представляет собой подмену того, чем была «демоническая
одержимость» для средневековых судов.

Если Гитлер не был ни сумасшедшим, ни одержимым – что вполне возможно, – то
история нацизма остается необъяснимой. Необъяснимой в свете «позитивистского
века». Психология показывает нам, что действия человека, внешне как бы не
зависящие друг от друга, могут иметь связи, хотя и не причинные, но весьма
многозначительные в масштабе человечества. Эти действия, на первый взгляд
рациональные, в действительности управляются силами, о которых он сам не знает,
или которые связаны с символизмом, совершенно чуждым обычной логике. Мы знаем,
с другой стороны, что демоны не существуют, но что есть нечто иное, чем видение,
называемое средневековым. В истории гитлеризма – или, вернее, в некоторых аспектах
этой истории – все происходит так, как если бы главенствующие идеи ускользали от
обычной исторической критики и как если бы нам, чтобы понять их, следовало
отказаться от нашего позитивистского понимания вещей и совершить усилие, чтобы
войти в мир, где картезианский разум перестает сочетаться с действительностью.

Мы постараемся описать эти аспекты гитлеризма, потому что, как верно заметил г-н
Марсель Рей в 1939 г., война, которую Гитлер навязал миру, была «манихейской
войной, или, как говорит Писание, Битвой Богов». Речь не идет, разумеется, о битве
между фашизмом и демократией, между понятиями либерального и авторитарного
общества. Это экзотеризм сравнения. Но есть и эзотерическая сторона. К. С. Льюис,
профессор в Оксфорде, заявил в 1937 г. в одном из своих символических романов,