Page 246 - UM

С т р а н и ц а | 245

сознания. Он прожил какие-то мгновения в нераздельной близости с глубокими
структурами. Он их познал. Это мистик типа Иоанна Крестителя, ученый типа
Эйнштейна, живущий озарениями, или вдохновенный поэт типа Вильяма Блейка, или
математик не от мира сего типа Галуа, или философ-миссионер типа Майринка.

«Вернувшись на Землю», ясновидец терпит крах при попытке сообщить об увиденном.
Но при этом он выражает положительную уверенность в том, что Вселенная могла бы
быть контролируемой и управляемой, если бы человеку удалось скомбинировать
состояние бодрствования и состояние сверхбодрствования. Нечто действенное,
профиль самостоятельного инструмента проявляется в таком языке. Фулканелли,
говорящий о тайне соборов, Винер, говорящий о структуре времени, – «темны», но
здесь темнота – не темна, она является знаком того, что где-то сверкает нечто.

***

Несомненно, только современный математический язык дает отчет о некоторых
результатах аналогового мышления. В математической физике существуют области
«абсолютно иного» и «непрерывности нулевого измерения», т.е. измерения
непостижимого мира, вполне, однако, реальные. Можно спросить себя, почему поэты
еще не пришли слушать в этой науке мелодию фантастической реальности, – не из
страха ли признать очевидным, что магическое искусство живет и процветает вне их
кабинетов? Кантор: «Суть математики – свобода». Миттаг-Леффлер: «В работах Абеля
речь идет о подлинных лирических поэмах высшей красоты, совершенство формы
позволяет просвечиваться величию мысли и общему духу образов мира, более
удаленного от банальности жизни, более непосредственно одаренного душой, чем
самое прекрасное творение Самого прекрасного поэта в обычном смысле этого слова».

Дедэкинд: «Мы принадлежим к божественной расе и обладаем властью творить».

Этот математический язык, свидетельствующий о существовании мира,
ускользающего от нормально ясного сознания – единственный язык, который
действенен, постоянно расширяется. В статье «Математика и цивилизация» (журнал
«Круглый стол», N4, 1959 г.) Жорж Биро писал: «Там все открыто: техника мышления,
„логика совокупности“, все живо и непрерывно обновляется; самые странные и самые
призрачные начинания рождают друг друга, превращают друг друга, подобно
„движениям“ симфонии; мы находимся в божественной области воображения. Но
воображения отвлеченного, если можно так сказать. В самом деле, эти образы
математической техники не имеют ничего общего с образами иллюзорного мира, в
котором мы увязаем, хотя они и располагают ключами к тайне этих образов».

«Математические сущности», т.е. выражения, знаки, символизирующие жизнь и
законы невидимого мира, немыслимого мира, развиваются, оплодотворяют другие