Page 76 - UM

С т р а н и ц а | 75

Поэтому мы не думаем, что человечество погибнет, хотя оно и должно претерпеть
тысячу смертей, но, пройдя через безмерные и ужасающие страдания, оно родится –
или возродится – с радостью чувствовать себя «в движении».

Должна ли атомная физика, ориентированная в направлении власти, как говорит Жан
Ростан, «растранжирить последний капитал человечества?» Да, может быть, в течение
нескольких лет. Но мы не можем не думать, что наука способна разрубить гордиев узел,
который она сама завязала.

Известные в настоящее время методы превращения не позволяют устранить энергию
и радиоактивность. Это – узко ограниченные превращения, вредные воздействия
которых не ограниченны. Если алхимики правы, то существуют простые, экономичные
и безопасные средства, позволяющие производить массовые превращения. Такие
средства должны заключаться в «растворении» материи и ее перестройке в состояние,
отличное от первоначального. Никакие завоевания современной физики не позволяют
в это верить. Тем не менее, алхимики заявляют об этом на протяжении тысячелетий.
Но наше незнание природы внутренних сил и структуры атома не позволяет нам
говорить о категорической невозможности этого. Если алхимическое превращение и
существует, то лишь потому, что атом обладает свойствами, которых мы еще не знаем.
Ставка достаточно велика, чтобы предпринять попытку действительно серьезного
изучения алхимической литературы. Если это изучение и не приведет к открытию
неоспоримых фактов, есть по меньшей мере шанс, что оно подскажет новые идеи. А это
те идеи, которых больше всего не хватает при нынешнем состоянии атомной физики,
страдающей аппетитом к власти и дремлющей под грузом колоссального
оборудования.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

ИСЧЕЗНУВШИЕ ЦИВИЛИЗАЦИИ

Глава 1

СОБОР СВЯТОГО ИНОГО

В 1910 г. в Нью-Йорке в маленькой буржуазной квартирке в Бронксе жил человек – не
молодой, но и не старый, похожий на скромного тюленя. Его звали Чарлз Гай Форт. У
него были крупные и жирные лапы, живот и поясница; у него совсем не было шеи,
большой череп наполовину лыс, широкий азиатский нос, железные очки и усы, как у
Гурджиева. Можно было также сказать, что это профессор-меньшевик. Он никуда не
выходил, кроме муниципальной библиотеки, где наводил справки во множестве газет,