Page 128 - UM

С т р а н и ц а | 127

Брат Фрэнсис был не в силах ответить, он лишь отрицательно покачал головой.

– Каково бы ни было значение… – начал папа, но вдруг прервал себя и начал говорить
совсем о другом. Если монаху оказали честь, принимая его так, объяснил он Фрэнсису,
то, конечно, не потому, что церковные власти официально имеют какое-либо мнение
относительно пилигрима, которого видел он один… Брата Фрэнсиса принимали так,
потому что намерены были вознаградить его за то, что он нашел важные документы и
священные реликвии. Таким образом была оценена его находка, совершенно без учета
обстоятельств, в которых она произошла.

И монах забормотал слова благодарности, в то время как князь церкви снова
погрузился в созерцание так красиво разукрашенной схемы.

– Каково бы ни было ее значение, – повторил он наконец, – этот осколок знания, сейчас
мертвый, в один прекрасный день оживет.

Улыбаясь, он скользнул взглядом по монаху. – И мы будем бдительно хранить его до
этого дня, – заключил он.

Только тогда брат Фрэнсис заметил, что в белой сутане папы есть дыры и что все его
одеяние довольно сильно поношено. Ковер в зале аудиенций тоже был изрядно
потертым, а с потолка штукатурка осыпалась кусками, крошась на полу.

Но там были книги на полках, покрывавших все стены, книги, обогащенные
восхитительными украшениями, книги, описывающие непонятные вещи, книги,
терпеливо переписанные людьми, задача которых состояла не в том, чтобы понять, а в
том, чтобы сохранить. И эти книги ожидали, что час настанет.

– До свидания, возлюбленный сын мой. Скромный хранитель пламени знания
отправился пешком в свое отдаленное аббатство… Когда он приблизился к району, в
котором свирепствовал разбойник, то почувствовал, что весь дрожит от радости. Если
бы вор в этот вечер случайно отдыхал, монашек уселся бы, чтобы подождать его
возвращения. Потому что на этот раз он знал, что ответить на его вопрос «зачем?».

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

НЕСКОЛЬКО ЛЕТ В АБСОЛЮТНО ИНОМ